1. "Конечно, деятели 68-го года с негодованием отбрасывали слово "счастье", поскольку оно отдавало мелкобуржуазной пошлостью и глянцевыми идиллиями потребительства,- пишет Брюкнер,- но бунт во имя свободы желаний, в свою очередь, окостенел, превратившись в новую догму счастья; как выяснилось, нападкам подвергалось не само понятие, а слишком узкое его толкование". К буржуазному, мещанскому пониманию счастья просто присоединились понятия "творческой жизни" и необходимость время от времени "вспенивать бурей гладь обыденного". И эта буря не преминула сделаться обязательным элементом в том пэкидже счастья, которым на сегодня приходится обладать человеку, чтобы быть полноценным членом общества.